Царевна-Лебедь, 1900

"Небывалый закат озолотил небывалые сине-лиловые горы. Это только наше названье трех преобладающих цветов, которым еще «нет названия» и которые служат лишь знаком (символом) того, что таит в себе сам Падший: «И зло наскучило ему». Громада лермонтовской мысли заключена в громаде трех цветов Врубеля. ... Снизу ползет синий сумрак и медлит затоплять золото и перламутр. В этой борьбе золота и синевы уже брезжит иное... Врубель пришел с лицом безумным, но блаженным. Он — вестник, весть его о том, что в сине-лиловую мировую ночь вкраплено золото древнего вечера. Демон его и Демон Лермонтова — символы нашего времени." Александр Блок (Памятная речь на могиле Врубеля).

С небес он рухнул в бездну. Бессильно распластано его тело на дне глубокого ущелья, сломаны крылья, и таинственный лиловый мрак окутывает пропасть. Его лицо, нет, не лицо, а лик, прекрасный и ужасный одновременно, исполнен гордыни и нечеловеческого страдания. Лучезарные краски ложатся на вершины гор; там, за горами, живой, солнечный и теплый мир, недоступный обреченному на гибель. Он сам отверг себя от мира. Восстав против бога, его мятежный дух, познав тайны мироздания, достиг абсолютной свободы. Во имя чего? Ему ничего не надо, презирает добро и зло, равнодушен к небу и земле, и вокруг него лишь космический холод и безграничное пространство... Сгущается синий сумрак, и в глубине неясно загораются розовые отблески зари, мерцает павлинье многоцветье. Сердце Демона открыто любви, но его любовь принесла любимой смерть. Он должен был погибнуть, и он погиб, рухнув в пропасть, ломая крылья, в последний раз устремив пылающий взор в себя, в глубины сломанного, но непокоренного духа. Это демон Лермонтова и в то же время демон XX века, демон Врубеля, демон Блока.

Как брат болезненный на брата
Здорового порой похож:
Тот самый отсвет красноватый,
И выраженье власти то ж,
И то же порыванье к бездне.
Но — тайно околдован дух
Усталым холодом болезни,
И пламень действенный потух,
И воли бешеной усилья
Отягчены сознаньем.
Так Вращает хищник мутный зрак,
Больные расправляя крылья.
А. Блок

«Врубель мне близок жизненно»,— писал А. Блок через несколько дней после кончины художника. И вновь поэт обращается к образу врубелевского Демона.

"Прижмись ко мне крепче и ближе, Не жил я — блуждал средь чужих... О, сон мой! Я новое вижу В бреду поцелуев твоих! В томленьи твоем исступленном Тоска небывалой весны Горит мне лучом отдаленным И тянется песней зурны. На дымно-лиловые горы Принес я на луч и на звук Усталые губы и взоры И плети изломанных рук. И в горном закатном пожаре, В разливах синеющих крыл С тобою, с мечтой о Тамаре, Я, горний, навеки без сил... И снится — в далеком ауле, У склона бессмертной горы, Тоскливо к нам в небо плеснули Ненужные складки чадры... Там стелется в пляске и плачет, Пыль вьется и стонет зурна... Пусть скачет жених — не доскачет! Чеченская пуля верна."

«Демон поверженный» (1902) М. Врубеля — это в какой-то мере и образ самого художника. Страстно, напряженно, с фанатической одержимостью писал художник эту роковую картину. Десятки раз переписывал он голову Демона, снова и снова пытаясь воплотить в красках и линиях этот, по его словам, «дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, но при всем том дух властный, величественный». Неизлечимая душевная болезнь надвигалась на художника, а он был не в состоянии освободиться от власти созданного им же образа. «Врубель создал свою симфонию траурных лиловых, звучно синих и мрачно красных тонов, — писал А. Бенуа. Вся павлинья красота, вся царственная пышность демонического облачения была найдена, но оставалось найти самого демона. Он принялся исправлять. Но Врубель и на этом не остановился и все продолжал менять и менять, усиливать и усиливать выражение. . .». Картина так и осталась не совсем оконченной.

Образ Демона сопутствовал Врубелю всю его творческую жизнь. Первые замыслы возникли еще в середине 1880-х годов: в 1888 году художник лепит скульптурный бюст и фигуру Демона, спустя два года пишет большое полотно «Демон сидящий» и одновременно исполняет иллюстрации к поэме М. Лермонтова. И все последующие годы Врубель возвращался к этой теме. Он не отождествлял себя с героем лермонтовской поэмы и все же имел бы право сказать: «Демон — это я». В «Демоне сидящем» — исполине с могучим телом — видится и бессилие усталого опустошенного человека. В «Голове Демона» с глубоко запавшими глазами и губами, словно сожженными внутренним огнем,— безмерное страдание, муки одиночества.

Все собралось, все переплелось для Врубеля в этом фантастическом странном образе — неразрешимые противоречия века и личные переживания, порыв к действию и опаленные крылья Икара, дерзнувшего взлететь к солнцу, большая любовь и большое страдание, светлая мечта о возрождении и трагическое сознание его невозможности. «Принцесса Греза», загадочная и волнующая своей нераскрытой тайной, «Муза», «К ночи», где лошадей пасет не пастух, а козлоногий сатир, «Пан» с поразительно ясными, как голубые льдинки, глазами, наконец, его «Демон» — это символические иносказания поэта, ищущего красоту не в реальной действительности, а в мире фантастических и субъективных образов. Не правдоподобие, не буквальное соответствие изображения натуре, а свободная и нередко субъективная деформация ее в интересах пластической, живописной, линейной, наконец, эмоциональной выразительности становится критериями художественности. В то же время это один из самых «литературных» художников. Рисунки Врубеля к поэмам и «Герою нашего времени» Лермонтова, «Фаусту» Гете, трагедиям Шекспира — не просто иллюстрации, зрительно воссоздающие литературные первоисточники, но произведения, имеющие большую самостоятельную ценность.