Врубель - главная      Мир Врубеля


Врубель     Биография     Шедевры     Картины     Рисунки     Исследования     Музеи     Фото     Хроно     Ссылки
Дмитриева    Коган    Скляренко    Бенуа    Островский    Маковский    Федоров    Рерих      Малолетков    


Вступление     В академии художеств     Монументалист    Великий рисовальщик    На грани безумия    Живописец от бога
Врубель-декоратор    Музыка и литература    Врубель-педагог     Врубель и художественная фотография     Стиль модерн


Ранние годы    Ученичество    Киев. Встреча с древностью    Незамеченные шедевры    Демоническое    
Поиски универсальности    Фантастический реализм    Портреты    Начало нового века    Рисунки с натуры    
Запоздалая слава    Волшебство и магия Врубеля    Тема Пророка    Предпоследнее    Некоторые итоги жизни


Монография о Врубеле. Незамеченные шедевры

   
   

девочка
Девочка на фоне
персидского ковра,
1886

   
   

» Первая
» Вторая
» Третья
» Четверт
» Пятая
» Шестая
» Седьмая
» Восьмая
» Девятая
» Десятая
» Одиннад
» Двенадц
» Тринадц
» Четырнад
» Пятнадц
» Шестнад
» Семнадц
» Восемна
» Девятнад
» Двадцать
» Дв.первая
» Дв.вторая
» Дв.третья
» Дв.четверт
» Дв.пятая
» Дв.шестая
» Дв.седьма
» Дв.восьма
» Дв.девять
» Тридцать
» Тр.первая
» Тр.вторая
» Тр.третья
» Тр.четвер
» Тр.пятая
» Тр.шестая
» Тр.седьмая

   
  
Поездка в Венецию была предпринята для написания заказанных иконостасных образов - Христа, богоматери и святых - Кирилла и Афанасия. Прахов решил, что Врубелю лучше работать над ними не в Киеве, а в Венеции, городе-музее, где перед глазами будет собор св. Марка с его знаменитыми мозаиками, мозаики XII века в Торчелло и полотна прославленных венецианских колористов.
Врубель провел в Венеции около полугода. Оттуда писал сестре: «Перелистываю свою Венецию (в которой сижу безвыездно, потому что заказ на тяжелых цинковых досках, с которыми не раскатишься), как полезную специальную книгу, а не как поэтический вымысел. Что нахожу в ней - то интересно только моей палитре». Больше всего заинтересовали его палитру не корифеи Высокого Возрождения - Тициан, Веронезе,- а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснее связанные со средневековой традицией,- Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини. Влияние венецианского кватроченто сказалось в исполненных Врубелем монументальных иконах с фигурами в полный рост. Первый биограф Врубеля А.П.Иванов писал о них: «Пластическая музыка этих икон построена в величавых и ясных ладах Дж.Беллини и Карпаччо, а в глубине ее, как доминанта в органном пункте, звучит красочное волшебство мозаик Сан Марко».
Венеция много дала Врубелю и стала важной вехой в его творческом развитии: если встреча с византийским искусством обогатила его понимание формы и возвысила его экспрессию, то венецианская живопись пробудила колористический дар. И все же он нетерпеливо ждал возвращения. С ним происходило то, что часто бывает с людьми, оказавшимися на длительный срок за пределами родины: только тогда чувствуют всю силу ее притяжения. Сохранилось письмо художника из Венеции к его товарищу по Академии В.Е.Савинскому, где он с явным напряжением мысли силится изложить новые и важные для него выводы, к которым пришел в Италии. Он говорит, что здесь, то есть в Италии, можно учиться, а творить - только на родной почве; что творить - значит чувствовать, а чувствовать - значит «забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». «...Сколько у нас красоты на Руси!» - такое восклицание вырывается у Врубеля впервые. Прежде он был, казалось, довольно равнодушен к «родной почве»: она была чем-то само собой разумеющимся, незамечаемым, замыслы черпались из всемирных источников: античность, Гамлет, Фауст... И только теперь, за границей, возникают у него настроения и мысли, которые потом привели к поэтической интерпретации русских сказок и русской природы.

Была и еще причина, почему Врубелю хотелось поскорее вернуться в Киев. Он был влюблен в жену Прахова Эмилию Львовну, о чем несколько раз, не называя имени, таинственно намекал в письмах к сестре: это было его сокровенное «душевное дело».
Еще до отъезда за границу он несколько раз рисовал Э.Л.Прахову - ее лицо послужило ему прообразом для лика богоматери. Портретное сходство сохранилось и в самой иконе, но там оно приглушено; более явно - в двух карандашных эскизах головы богоматери. Удивительное лицо глядит с этих рисунков: скорее некрасивое, чем красивое, бесконечно трогательное лицо странницы - плат до бровей, как бы припухший рот, расширенные круглые светлые глаза как будто созерцают что-то, другим неведомое.
Из четырех иконостасных образов богоматерь удалась художнику особенно. Это один из его несомненных шедевров. Написана она на золотом фоне, в одеянии глубоких, бархатистых темно-красных тонов, подушка на престоле шита жемчугом, у подножия - нежные белые розы. Богоматерь держит младенца на коленях, но не склоняется к нему, а сидит выпрямившись и смотрит перед собой печальным вещим взором. В чертах и выражении лица мелькает какое-то сходство с типом русской крестьянки, вроде тех многотерпеливых женских лиц, что встречаются на картинах Сурикова.
Впервые почувствованная любовь к родине, первая возвышенная любовь к женщине одухотворили этот образ, приблизили его к человеческому сердцу.
Вернувшись из Венеции, Врубель метался. Он словно не находил себе места - то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; его потянуло к хмельному «кубку жизни», он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, а к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было, отношения же с Праховым стали более холодными и далекими.
Отец художника был в тревоге: сыну уже тридцать лет, университетское образование, художественное образование, «таланту бездна», а между тем ни имени, ни обеспеченного положения - ни кола, ни двора. На настойчивые приглашения приехать и пожить дома (семья жила тогда в Харькове) ничего не отвечает. Осенью 1886 года А.М.Врубель сам приехал в Киев проведать сына, и его опасения подтвердились: «Миша здоров (по его словам), но на вид худ и бледен. С вокзала я отправился прямо к нему и был опечален его комнаткой и обстановкой. Вообрази, ни одного стола, ни одного стула. Вся меблировка два простых табурета и кровать. Ни теплого одеяла, ни теплого пальто, ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видал. Может быть, в закладе... Больно, горько до слез... мне было все это видеть. Ведь столько блестящих надежд!»

Нет прямых свидетельств душевного состояния художника в то время - он не любил откровенничать, - но достаточно очевидно, что он переживал не только денежный кризис. Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы тоже: он знал, что раньше или позже она придет, а если не придет - что с того? Любовь, зашедшая в тупик, - вот это было серьезно. Но и не только это. Его посещали глубокие смятения, которые он делил со своей эпохой, хотя ближайшие причины, может быть, и были интимными и личными. Врубель рано испытал то, что через два десятилетия Блок называл «наплывом лиловых миров», лилового мрака, одолевающего золотой свет. В нем поднимался богоборческий бунт. Два года Врубель работал для церкви, в атмосфере религиозности, которая так же мало согласовывалась с окружающим, как мало совпадала с идеалом богоматери светская дама Эмилия Прахова. И впервые стал искушать Врубеля и завладевать его воображением сумрачный образ богоборца - Демона.
Он как раз и работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Отец описывал неоконченное полотно в том же письме, говоря, что Демон показался ему «злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной». Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло - художник его уничтожил, все ныне известные «Демоны» сделаны значительно позже. Но замысел и начало относятся к киевскому периоду.
Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказу киевского мецената И.Н.Терещенко. Они обнаруживают тягу к востоку - цветистому, волшебному, пряному. Для Терещенко Врубель взялся написать картину «Восточная сказка», но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э.Л.Прахова отказалась принять его в подарок. Потом, впрочем, он склеил разорванный лист, который доныне составляет гордость Киевского музея русского искусства. Эта большая акварель поразительна. С первого взгляда трудно разобрать, что изображено: глаз ослепляет переливающаяся мозаика драгоценных частиц, озаренных вспышками голубоватого фосфорического света, как если бы мы действительно вошли в пещеру, сокровищ из «Тысячи и одной ночи». Но вот глаз привыкает и начинает различать внутренность шатра персидского принца, устилающие его ковры, самого принца и его одалисок. Фигуры полны чувства и поэзии: принц, приподнявшись на ложе, задумчивым и тяжелым взором смотрит на стоящую перед ним с опущенными глазами прекрасную девушку.


продолжение.....



*   *   *

   Благодарим спонсоров нашего сайта:

   »  Заказать по каталогу напольные вешалки для интерьера можно на сайте нашего магазина БарКомплект

  "Его последние вещи поразительны. В особенности его удивительно смело задуманная «Сирень», действительно точно передающая сладострастный, опьяняющий запах этих волшебных весенних цветов; его «Ночное», имеющее в себе так много первобытно-загадочного, так чудно передающее эффект зловеще догорающей багряной зари на далеких степных лугах, и, наконец, его «Сатир» — совершенно новое, вполне самостоятельное толкование древнегреческого мифического мира. Чувствуется, что Врубелю нужно только глубже уйти в себя, нужно еще более сосредоточиться, нужно сковать свою технику, серьезно прислушаться к своей фантазии, окончательно успокоиться и отказаться от эпатирования, чтоб из него вышел превосходный большой живописец и поэт."

*   *   *
Мир Врубеля, www.vrubel-world.ru (C) 1856-2014. Все права защищены. Для писем: natashka (собачка) vrubel-world.ru
Создание сайта приурочено к 150-летию со дня рождения великого русского художника Михаила Врубеля
Материалы этого сайта возможно использовать с личного согласия Михаила Врубеля


Rambler's Top100