Автопортрет с раковиной, 1905 Портрет артистки Н.И.Забелы-Врубель

1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42 - 43 - 44 - 45 - 46 - 47 - 48 - 49 - 50 - 51 - 52 - 53 - 54 - 55 - 56 - 57 - 58 - 59 - 60 - 61 - 62 - 63 - 64 - 65 - 66 - 67 - 68 - 69 - 70 - 71 - 72 - 73 - 74 - 75 - 76 - 77 - 78 - 79 - 80 - 81 - 82 - 83 - 84 - 85 - 86 - 87 - 88 - 89 - 90 - 91 - 92 - 93 - 94 - 95 - 96 - 97 - 98 - 99 - 100 - 101 - 102 - 103 - 104 - 105 - 106 - 107 - 108 - 109 - 110 - 111 - 112 - 113 - 114 - 115 - 116 - 117 - 118 - 119 - 120 - 121 - 122 - 123 - 124 - 125 - 126 - 127 - 128 - 129 - 130 - 131 - 132 - 133 - 134 - 135 - 136 - 137 - 138 - 139 - 140 - 141 - 142 - 143 - 144 - 145 - 146 - 147 - 148 - 149 - 150 - 151 - 152 - 153

И все же... Произведения Врубеля висели в элегантном особняке. Его материальное положение явно менялось к лучшему. Он сам стал законченным «денди» и соответственно уже устраивал свой быт. Квартира, которую они снимали с женой, обладала всеми видами современного комфорта и меблировалась самим художником в современном вкусе - Врубель явно принял на вооружение эстетику нового стиля, в сложении которой сам принимал участие, и испытывал особое пристрастие к «грубой простоте», покупая кухонную деревянную мебель и драпируя ее плюшем изысканных тонов. Одним словом, положение художника было не так трагично. Можно сказать, что не только тернии, но и плоды приносила его репутация «изгоя». И вскоре события это подтвердили. В то время, когда жена Врубеля и ее родственники бурно переживали судьбу первого панно «Утро», когда на волоске висела жизнь отвергнутого холста, предназначенного самим автором к уничтожению, события приняли совершенно неожиданный ход. И причиной этому послужил визит Репина. За эти годы Врубель многократно мог видеться с Репиным хотя бы у Мамонтовых и у Кончаловских, и, думается, встречался с ним с удовольствием, вспоминая юность. Но не случайно уже в течение многих лет фамилия прославленного мастера, в прошлом - друга и советчика, не упоминалась Врубелем. Кажется, что он сам, еще в киевский период своей жизни, созревая творчески, яростно разрушал всякие воспоминания о прошлом, связанном с Репиным, всякие возможности сопоставлений и связи. «Торопня», «кабак» - так охарактеризовал он искусство Репина, чрезвычайно огорчив этим отца.

Стремясь к единению с молодыми художниками, к освоению их опыта, их идей, Репин со свойственной ему способностью увлекаться и доходить в этих увлечениях до крайности, публично объявил войну всякой «тенденциозности» в искусстве и прокламировал свою приверженность «чистой красоте». Нечего говорить, что он при этом весьма субъективно истолковывал художественные искания молодежи... Но как бы то ни было, в ту пору Репин какое-то время был во власти своих новых настроений. И искусство Врубеля для него, видимо, было воплощением того самого «чистого искусства», которому он готов был отдать предпочтение перед искусством «тенденциозным». За последние годы он имел возможность часто сталкиваться с творчеством Врубеля. Он знал его иллюстрации к сочинениям Лермонтова, участвуя в том же издании. Он видел его панно для выставки в Нижнем Новгороде и должен был и готов был в качестве члена комиссии принимать непосредственное участие в судьбе этих панно, встав на их защиту. Панно «Утро» Репин решительно присовокупил к виденным им ранее произведениям Врубеля, отмеченным чертами новаторства (хотя бы иллюстрациям к «Демону»), и воспринял как пример «чисто и стильно прекрасного». Одним словом, Репин увидел панно «Утро», одобрил его и посоветовал Врубелю отправить его в Петербург на выставку, устраиваемую петербургскими художниками, в лице которых Репин видел единоверцев своих и Врубеля в преданности «чистому искусству». Недолго Врубель испытывал чувство горького недовольства собой, глядя на панно «Утро». И, очевидно, его покушения на жизнь произведения были лишь минутным порывом. Он с готовностью поверил Репину, забыв и о том, как в пору учения в Академии с горечью отмечал чуждость Репина «миру гармонирующих чудных деталей», которые он, Врубель, открывал в природе и искусстве. Он жаждал всей душой воспарить на крыльях успеха и не собирался пренебречь никакими возможностями для этого. Итак, «Утро» свернуто в рулон и отправлено в Петербург, а вскоре Врубель с Забелой выезжают туда знакомиться с выставкой и с новыми сподвижниками художника по творческой борьбе, внезапно явившимися в его жизни. С именем главы этой компании - Сергея Дягилева - связана была прошедшая в Петербурге выставка шотландских и немецких акварелистов. Этой выставкой Сергей Дягилев при поддержке своих друзей и единомышленников начал осуществлять широко задуманную эстетическую программу. В нее входило сближение русского искусства с западноевропейским и объединение всех наиболее интересных произведений современных русских художников в новых экспозициях, противостоящих выставкам передвижников и академистовт которые явно переживали упадок. Из передовых художников-москвичей на выставке должны участвовать художники: Серов, Левитан, Нестеров, Коровин, А.Васнецов, Рябушкин, Малютин, Е.Д.Поленова, из финляндских мастеров - Эдельфельт, Галлен, Бломстедг скульптор Вальгрен и другие. Петербуржцев наиболее ярко представят Бенуа, Бакст, Сомов.

Конечно, приятно было Врубелю встретиться в Петербурге со своими московскими друзьями и приятелями, от которых он успел отойти за время семейной жизни. Но еще больше его обрадовали новые знакомые. Подкупающая и пленительная атмосфера молодости окружала Дягилева и его друзей. Всем им было около тридцати, а самому главарю и того меньше - двадцать пять лет. С молодым задором они готовились к решающим схваткам на ниве искусства. При этом романтический порыв сочетался в них с деловитостью. С надеждой смотря в будущее, они вынашивали планы конкретной художественной деятельности - создания выставочного объединения и журнала. Импонировала вся форма существования дружной компании, определявшаяся их единым стремлением подчинить свою жизнь искусству, духовному, эстетическому. В то время еще в тесной квартире Дягилева на углу Литейного и Симеоновской, которая на время стала своего рода штабом группы, происходили заседания ее членов. Врубель и Забела бывали на этих заседаниях, и, надо признаться, эти визиты им пришлись весьма по душе. Нечего говорить, что новые знакомые были Врубелю сродни уже своим «дендизмом».