Врубель - главная      Мир Врубеля


Врубель     Биография     Шедевры     Картины     Рисунки     Исследования     Музеи     Фото     Хроно     Ссылки
Дмитриева    Коган    Скляренко    Бенуа    Островский    Маковский    Федоров    Рерих      Малолетков    


Вступление     В академии художеств     Монументалист    Великий рисовальщик    На грани безумия    Живописец от бога
Врубель-декоратор    Музыка и литература    Врубель-педагог     Врубель и художественная фотография     Стиль модерн


Ранние годы    Ученичество    Киев. Встреча с древностью    Незамеченные шедевры    Демоническое    
Поиски универсальности    Фантастический реализм    Портреты    Начало нового века    Рисунки с натуры    
Запоздалая слава    Волшебство и магия Врубеля    Тема Пророка    Предпоследнее    Некоторые итоги жизни


Книга Доры Зиновьевны Коган. Творчество Врубеля

   
   

Врубель
Автопортрет с
раковиной, 1905


жена Врубеля
Портрет артистки
Н.И.Забелы-Врубель

   
   

1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17 - 18 - 19 - 20 - 21 - 22 - 23 - 24 - 25 - 26 - 27 - 28 - 29 - 30 - 31 - 32 - 33 - 34 - 35 - 36 - 37 - 38 - 39 - 40 - 41 - 42 - 43 - 44 - 45 - 46 - 47 - 48 - 49 - 50 - 51 - 52 - 53 - 54 - 55 - 56 - 57 - 58 - 59 - 60 - 61 - 62 - 63 - 64 - 65 - 66 - 67 - 68 - 69 - 70 - 71 - 72 - 73 - 74 - 75 - 76 - 77 - 78 - 79 - 80 - 81 - 82 - 83 - 84 - 85 - 86 - 87 - 88 - 89 - 90 - 91 - 92 - 93 - 94 - 95 - 96 - 97 - 98 - 99 - 100 - 101 - 102 - 103 - 104 - 105 - 106 - 107 - 108 - 109 - 110 - 111 - 112 - 113 - 114 - 115 - 116 - 117 - 118 - 119 - 120 - 121 - 122 - 123 - 124 - 125 - 126 - 127 - 128 - 129 - 130 - 131 - 132 - 133 - 134 - 135 - 136 - 137 - 138 - 139 - 140 - 141 - 142 - 143 - 144 - 145 - 146 - 147 - 148 - 149 - 150 - 151 - 152 - 153

   
  
Во-первых - пейзаж. Нет непосредственно рядом с Мостом вздохов этой лестницы, на которой расположилась группа, нет на самом деле нависающей над людьми мифологической, то ли барочной, то ли античной скульптуры. Вместе с тем вся архитектура здесь кажется макетной, а пространство развертывается, так же как в триптихе «Суд Париса», ярусами вверх. Земля и небо круто устремляются навстречу друг другу. В подобном пространственном построении угадываются пластические принципы искусства Востока. Быть может, Врубель так строил пространство еще и потому, что панно должно было висеть высоко под потолком и зрителю пришлось бы задирать голову, чтобы смотреть на него. Но главное - это «закачавшееся» пространство, так же как макетная архитектура, неразрывно связано с образным решением сцены, отвечает ему. Оно связано с «зыбкостью» душевного состояния персонажей, с их «скользящими», разбегающимися эмоциями, развертывающимися в «неверном» времени. Участники карнавальной сцены застигнуты художником в миг проскользнувшей вести, таинственного шепота. Нельзя не вспомнить в этой связи вечер у Мамонтовых, когда Коровин, вернувшийся из Парижа, делился впечатлениями от произведений французских поэтов-символистов и присутствующие сочиняли «символистские» стихи и говорили шепотом. С первого взгляда образ кажется торжественно-праздничным, обобщенным и вызывает ассоциации с полотнами великих венецианских художников - Веронезе, Тинторетто. Но это сходство очень поверхностно. В отношениях красавицы венецианки и ее спутников-мужчин и женщин, в решении образов странно сочетаются «моментальная» острота жестов, мимики и вневременная застылость. Характерны их обращенные друг на друга, но больше куда-то мимо взгляды - притягивающие, многообещающие и ускользающие. Они смотрят друг на друга - и не видят, они что-то шепчут друг другу, но не слушают, не слышат. Каждый персонаж карнавальной группы куда-то устремлен, его взгляд прикован к чему-то, но неизвестно к чему, и характерно, что друг друга они не видят, не слышат, уходят от контакта. Главное, сущность словно ищется ими как бы за пределами полотна, где-то...

Пластическое решение соответствует этой двойственности и усугубляет ее. Жизненная острота и характерность в раскрытии образа, чувственная вещественность, почти иллюзорность, странно сочетаются с намеренной застылостью, плоскостностью и условностью. Это особенно бросается в глаза в фигуре чернобородого итальянца, облаченного в узорчатый парчовый плащ, изображенного в профиль в моментальном движении и распластанного на плоскости. Все это усложняет отношения внутри образа, созданного художником, и этого образа - с реальностью, в которой он существует, с живыми людьми - зрителями картины. Нельзя не вспомнить здесь, с каким проникновением еще в Киеве написал Врубель Таню Васнецову с ее косящими глазами; возникает в памяти и портрет Дрюши Мамонтова, и думается о странной любви художника в его портретах к полуотвернувшимся или отворачивающимся лицам, словно уходящим от прямого контакта. Много других странностей было в этом полотне. Сложной здесь оказалась сама живопись: цветовые плоскости, «разбитые» орнаментом, особый колорит вставки бирюзовой зелени среди охр, лиловых, темно-вишневых, бордовых тонов. Вся эта торжественно-сумрачная сложная музыка колористического звучания к тому же выдавала мучившую в это время художника головную боль. И, при откровенной, демонстративной парадности образа в картине, какая-то едкость, горечь, отрава чувствовались во всем... Словно вот-вот где-то проглянет гримаса, все обернется гротеском. И от Врубеля самого можно было ждать всего в это время. Вот он, «гоноровый пан», аристократ, тщательно выбритый, подтянутый, как истый англичанин, меломан, отправляется в театр слушать иностранных гастролеров и гастролерш, поражавших Москву, - Зембрих, Клямбжинскую... Но сколько яда в его реакции! Им пропитана вторая часть того письма к сестре, в котором он вначале благодушно утверждает великие преимущества фотографии перед живописью в передаче жизненной правды, в следовании этой правде.

«Какая-нибудь дрянная школа постановки голоса, искалечившая много природных даров в какое-то мурлыканье, горлополоскание и вопли, смеет ставить себя музыкальным диктатором. И какая пошла оргия: бочкообразные бобелины (Клямбжинская, Зембрих) изгримасничались в легкие флейточки; несчастные маломерные падчерицы карьеры раздулись в какие-то отчаянные драматические рупоры. Благо много пишется, а еще охотнее дается и слушается бессмысленной поддельной музыки, которая ничего не проигрывает от исполнения (например «Паяцы»). Нет, инструментализм голоса и музыка, написанная хорошим автором,- единственные объекты работ. Не правда ли, Лиля? Еще раз обнимаю всех. Твой брат Миша». Как горячится он в этом письме! Неузнаваемый раздраженный тон. Здесь уклон к гротеску, к резкому нарушению норм, произвольные смелые сочетания, сравнения: «горлополоскание и вопли», «бочкообразные бобелины изгримасничались в легкие флейточки». Или: «несчастные маломерные падчерицы карьеры раздулись в какие-то отчаянные драматические рупоры...» - стиль почти футуристический. И заключение: «инструментализм голоса», под которым подразумевается «чистая музыка», а если иметь в виду живопись - чистая пластика, «чистая живописность». В живописи полотна, посвященного карнавальной Венеции, возникает особое качество: «материализация» узора в мазке и определение мазка - в узоре. Здесь уже материальный фактурный мазок и вся узорчатость колорита не мотивируются жизненными мотивами, как это было в «Девочке на фоне персидского ковра» и с фоном и с драгоценным ее одеянием. Здесь узор начинает становиться основой самой плоти живописи, ее стихии, как бы ее самостоятельным микромиром; он преобразует эту живописную плоть и сливается с ней. Предопределяя будущее своеобразие живописи художника, уже здесь сама узорчатая живопись полотна, вся ее субстанция, живописный мазок были полны собственной «музыкой».


продолжение




*   *   *

   Благодарим спонсоров нашего сайта:

   » 

  "В его рисунках, даже беглых и набросочных, никогда нет вялой приблизительности: рисовальная техника Врубеля отточена, как острый стилет. Чаще всего он передает форму сетью прерывистых штрихов, ломких, пересекающихся. Из их паутины возникают орнаментальные эффекты, рисунок может напомнить прихотливые узоры ледяных игл. Если же присмотримся внимательно, увидим, что ни один штрих не положен случайно или только «для красоты» - он обрисовывает план формы, характеризует фактуру. Помятые куртки и пиджаки на мужских портретах - что может быть прозаичнее? - а, оказывается, расположение складок с чередованием теней и света обладает сложным ритмом, обнаруженным посредством рисунка. Или вот сплошная пелена снега, оживляемая только узкой проталинкой и чернеющими вдали голыми ветками. Как передать графически этот простой мотив, казалось бы, небогатый оттенками? На рисунке, если глядеть вблизи, видны прихотливые комбинации отрывистых прямых черточек без единой кривой или круглящейся линии - почти фантастический узор. Но на расстоянии штрихи скрадываются, и перед нами не плоское белое пространство, а явственно ощутимая фактура снега, рыхлого, местами подтаявшего."

*   *   *
Мир Врубеля, www.vrubel-world.ru (C) 1856-2014. Все права защищены. Для писем: natashka (собачка) vrubel-world.ru
Создание сайта приурочено к 150-летию со дня рождения великого русского художника Михаила Врубеля
Материалы этого сайта возможно использовать с личного согласия Михаила Врубеля


Rambler's Top100