Демон, 1890 Гадалка, 1895

» Первая » Вторая » Третья » Четвертая » Пятая » Шестая » Седьмая » Восьмая » Девятая » Десятая » Одиннадцатая » Двенадцатая » Тринадцатая » Четырнадцатая » Пятнадцатая » Шестнадцатая » Семнадцатая » Восемнадцатая » Девятнадцатая » Двадцатая » Двад.первая » Двад.вторая

Именно поэтому если в некоторых из иллюстраций Врубеля к «Демону» Лермонтова видны черты, родственные театрально-постановочным решениям, то, с другой стороны, заставку, изображающую голову Демона на фоне гор (1890-1891, Музей русского искусства, Киев), легко можно представить себе в виде большого монументального панно. Что же касается самого образа Демона, то еще С.П.Яремич указывал на его сходство с образом Моисея в Кирилловских росписях. По свидетельству того же Яремича, первый вариант «Демона» 1885 года изображал его на фоне горного пейзажа, писанного с перевернутой фотографии, который «представлял удивительно сложный узор, похожий на угасший кратер или пейзаж на луне», а сам Демон был взят «в сидячем положении со сложенными на коленях руками».
Таким образом, уже в этом первом решении были заложены мотивы, которые мы найдем и в «Демоне (сидящем)» (1890) и в «Демоне поверженном» (1902). С.Н.Дурылин, кажется мне, прав, отмечая, что в «Демоне» 1890 года Врубель исходил из вариантов раннего стихотворения Лермонтова «Сидящий Демон» не только сюжетно, но и в задаче передать, как унылый и мрачный Демон взирает на мир «один меж небом и землей». Но ведь эту же задачу Врубель решает и в иллюстрациях к «Демону» Лермонтова, изображая его в различных эскизах - то летящим над цветущей равниной, то среди заснеженных горных вершин, то неподвижно застывшим и смотрящим вниз на горную долину. И в картине он изображен сидящим где-то на краю бездны на фоне неба, окруженный фантастическими цветами, в «гранености» своих форм и в своей сверкающей, как камни, разноцветности похожих на сказочные горные обломы.
Наконец, в эскизе декорации к опере А.Г.Рубинштейна «Демон» мы видим опять одинокую фигуру на скале среди грандиозного, почти космического пейзажа с гигантскими горами и облаками.
Можно было бы сказать, что Врубель пользуется любым случаем, любыми возможностями каждого конкретного условия и средств (картины, иллюстрации, декорации) для того, чтобы каждый раз по-другому повернуть свою тему и в различии решений обогатить ее содержание новыми сторонами. Конечно, он при этом считается с условиями задачи, но его волнует прежде всего сам образ, вернее, волнует возможность вот еще и так, в таком виде изобразительного искусства, его особыми средствами снова решать тему отношения мятежного и ищущего, сомневающегося, печального и трагического духа к окружающему его миру. В эскизе декорации (Государственный центральный театральный музей имени А.А.Бахрушина), учитывая сцену, Врубель дает грандиозное пространство, такой его разворот, которого мы не найдем ни в иллюстрациях, ни в картине. Чтобы одинокая фигура не «потерялась» в пространстве, Врубель помещает ее на большой скале на первом плане. Но тема в основе решена именно как показ одиночества фигуры Демона в грандиозном пространстве. Здесь должно прозвучать его проклятие этому миру. Напротив, в книжной иллюстрации Врубель делает фигуру доминирующей, а пейзаж - фоном. И, наконец, в станковой картине приходит к такому решению, при котором фигура дана в окружении фантастических цветов. Похожие в своей «гранености» форм и разноцветности на какие-то волшебные обломы скал, они равномасштабны фигуре Демона и вместе с нею противостоят как объемы пространству неба слева. Благодаря этому статичная по позе фигура приобретает динамическую направленность в сторону пустого пространства, чем усиливаются томление и тоска Демона. Получается сложная гармония статики и динамики, столь важная именно для станковой картины. Такое гармоническое решение, в котором природа в своем пространстве противопоставлена фигуре, а в своей предметности зрительно с нею связана, далось Врубелю, конечно, не сразу.
Известен эскиз композиции (1890, Государственная Третьяковская галерея), в котором фигура расположена в полулежачем положении несколько по диагонали, пространство равно справа и слева. В нем еще нет той монументальности, той физической мощи фигуры, которая так чувствуется в картине и благодаря срезу верхней части головы и благодаря контрасту вертикализма фигуры горизонтальному формату холста. Вместо фантастических цветов справа видны какие-то стебли цветущего дерева. Это соответствует тому, что пишет сам Врубель в письме сестре от 22 мая 1890 года, рассказывая ей о своей работе над картиной, изображающей уныло-задумчивую фигуру, которая «сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветки, гнущиеся под цветами».
В окончательном варианте картины «Демон (сидящий)» могучая, с огромной пластической силой вылепленная фигура органически сочетается в своей «скульптурности» с кажущимися каменными, созданными из драгоценных камней цветами. Цвет сверкает, пронизанный светом, и в этих «граненых» лепестках цветов и в широких красных и желтых полосах на небе. Их теплые цвета необычайно сильно звучат в соседстве с глубоким синим цветом одежды и оливковым цветом самого тела. Положенные широкой кистью и частью мастихином большие мазки - грани и полосы - сочетаются с мелкими мазками тех же цветов на лице и в волосах Демона, тоже переливающихся, как драгоценные камни. Все это образует роскошную сверкающую, одновременно и декоративно выразительную и станково углубленную в своей разработанной детализации в различии фактур, богатстве форм и размеров мазков живопись. Пейзаж играет в картине большую роль, живописно сочетаясь с фигурой, а в смысловом и эмоциональном отношении противостоя ей. Тоска Демона становится тем выразительнее в окружении этой земной красоты, для него пустой и ненужной.
Не менее значительна роль пейзажа и в иллюстрациях к поэме «Демон» Лермонтова, выполненных в 1890-1891 годах. И здесь скупо намеченный горный пейзаж - не просто фон, но органическая часть образа иллюстрации. Таков молчаливый ночной пейзаж с полной луной в иллюстрации к словам «На трупы всадников порой верблюды с ужасом глядели» (Государственный Русский музей). Есть нечто действительно охватывающее душу холодом в его безлюдности и пустынности.